Частное дело государственной важности

Знаменитый врач Александр Бронштейн: "К смерти привыкнуть нельзя. К здоровой и счастливой жизни — можно и нужно!"

Руководитель одной из самых уважаемых частных клиник Москвы — Центра эндохирургии и лито-
трипсии. Патриарх отечественной медицины. Авторитет доктора Бронштейна — непререкаемый. И потому каждый его совет — на вес золота.
Для себя Александр Семенович давно вывел формулу, как сохранить молодость и здоровье. И самое главное — стать счастливым человеком. А сегодня он делится своими рецептами с читателями "МК".

Доктор Бронштейн — это пример. Пример того, как человек может сделать счастливым и самого себя, и многих других людей.
У него есть имя — известное и очень уважаемое, — но это, как говорится, дело наживное. У него замечательная семья, любимая и полезная обществу работа — это прекрасно, но он не один такой. У него есть свобода. А вот это уже — полный эксклюзив.

Для кого: свобода—равенство—братство. Для него: свобода—счастье—молодость.
В этом году Александру Семеновичу исполняется 70 лет. Его свободе — 15.

В 1993 году, создав первое негосударственное медицинское учреждение — Центр эндохирургии и литотрипсии, доктор Бронштейн снова стал молодым. И стареть вовсе не собирается.

Пешком от инфаркта

— Александр Семенович, с чего начался ваш сегодняшний день?

— Вообще-то я уже почти десять лет могу не ходить на работу, официально я пенсионер. Могу жить на ту "огромную" пенсию, которую презентовало мне государство. Но тем не менее я прекрасно понимаю, что работать надо. И умереть — только на рабочем месте. Хотя умирать я пока не собираюсь, в ближайших планах у меня это не значится. Поэтому сегодня утром я встал, выпил чашечку кофе и быстренько поехал на работу.

— Эх, я-то думал, доктор скажет: встаю утром рано, делаю зарядку, обливаюсь холодной водой и бегаю пять раз вокруг дома…

— По правде говоря, я считаю, что все это чушь собачья. Профессиональный спорт, совершенно убежден, для человека — зло. Физкультура — штука полезная. Точнее, полезная вещь — движение. Если человек соблюдает несколько правил — достаточно много двигается, не переедает, высыпается и не употребляет алкоголь в больших количествах, — тогда он может рассчитывать на то, что проживет лишних лет 14. А вот эта утренняя зарядка, по-моему, абсолютно не нужна человеку. Конечно, если он помнит о том, что ему нужно часто гулять на свежем воздухе.

— А у вас есть время для таких прогулок?

— В городе — нет, а когда живу на даче — есть. Вообще, меня лично спасает несколько вещей. Я два раза в неделю играю в теннис и еще два-три раза в неделю по 5—6 километров гуляю. Конечно, маловато. Наверное, я был бы прав, если бы сказал, что человеку каждое утро надо делать гимнастику, обливаться холодной водой, бегать вокруг дома. Но должен вам сказать, что Билл Клинтон, будучи президентом США, по десять километров каждый день бегал. А как только перестал быть президентом, у него обнаружили тяжелейший атеросклероз с поражением коронарных артерий, и ему делали аортокоронарное шунтирование. Та же история у Дика Чейни — нынешнего вице-президента США. Вообще, когда я смотрю, как человек бежит — мокрый, синий совершенно, — мне становится его жалко. Больше того, так случилось в жизни, что однажды я видел человека, который в этом состоянии умер…

— То есть от инфаркта, вопреки сложившемуся мнению, не убежать?

— От инфаркта убежать невозможно. И я совершенно искренне убежден, что ходьба приносит не меньше пользы, чем целый комплекс специальных упражнений, поверьте на слово. Вообще, та линия жизни, которую я выработал для себя, за все эти годы себя уже оправдала. Тем более что я приближаюсь к возрасту, который даже произносить неприлично. (Смеется.)

Красное краше беленькой

— Любой доктор может дать совет — полезный или нет, это еще вопрос. Хуже обстоит дело с личным примером.

— Да, когда я вижу курящего доктора, мне стыдно становится. Он-то понимает, что этого делать нельзя. Не хочу говорить о том, к чему приводит курение, это и так всем известно. Я, во-первых, не курю. Во-вторых, не пью. То есть пью только вино — каждый день по бокалу красного вина…

— Но рюмку водки-то за здоровье, Александр Семенович? Как в "Иронии судьбы", помните: "Это же уму непостижимо — доктор отказывается пить за здоровье!"

— За здоровье — с удовольствием! Но только рюмочку, не больше. Может, мне так повезло, но те доктора, которых я знаю, не сильно увлекаются алкоголем. Вообще, сейчас многие, что приятно, переключились на вино. Вот люди старой закалки — те, конечно, многое себе позволяли. В свое время была такая знаменитая троица: академик Петровский, академик Александров (президент Академии наук СССР) и министр Средмаша Славский. Им всем было за 80, и когда они втроем собирались, то выпивали по бутылке коньяка просто для начала разговора. Причем никто не пьянел, сохраняли абсолютно светлые головы. Когда ныне покойному Борису Васильевичу Петровскому было 93 года, я пригласил его к нам в клинику. И нашу встречу запомнил на всю жизнь. Еще и потому, что договаривались мы посидеть полчаса, а посидели — восемь. После чего меня с трудом усадили в машину. А он ушел сам. Мало того — спросил: нет ли у меня шампанского для полировочки…
Но, конечно, у каждого человека своя конституция. А красное вино для сосудов сердца действительно очень полезная вещь: и липопротеиды, которые регулируют процесс развития атеросклероза, в порядке, и уровень холестерина снижается. Это раз. Второе — я двигаюсь: играю в теннис, как уже сказал, гуляю. Ну и проверяюсь регулярно.

— Раз в год — как доктор прописал?

— Чаще! Я каждый день измеряю артериальное давление, и это нужно делать обязательно. Вместо двух бутылок водки лучше купить аппарат для измерения давления. У меня волосы дыбом встают, когда я слышу: знаешь, у меня давление сегодня было 200, а я чувствую себя хорошо. Так вот это и есть плохо! Беги делай что-то, скорее! Ведь чихнуть не успеешь — будет инсульт!

"Мне чужие судьбы дороже собственной"

— Вот мы с вами о здоровье все. А много здоровья оставили, чтобы открыть первую в Советском Союзе частную клинику?

— Очень много. Мне никто не верил, что это возможно. Говорили: тебя убьют, перекупят бизнес, у тебя не хватит денег. Теперь могу сказать: наверное, я счастливчик — тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить на будущее. И второе: мне кажется, что я все-таки не трус. Если есть цель, я должен ее добиться. Было трудно. Очень трудно. Никогда не забуду, как просыпался в три-четыре ночи и просто плакал. Не потому, что за себя было обидно, нет — я думал: если вдруг сейчас все сорвется, мне придется уйти, и я уйду. Ладно я. Но со мной же пришло много народа, и что будет с ними? Вот ей-богу, в это надо вам просто поверить: мне чужие судьбы дороже своей собственной.

— Люди в первое время не пугались, переступая порог частной клиники? Все привыкли же, что медицина — прерогатива государства, а частным образом лечат только шарлатаны.

— Этот миф очень быстро разбивается, когда человек сталкивается с квалифицированным доктором. Как только вы видите, что с вами говорит профессионал, что это доктор, который вам сострадает, входит в ваше положение и сочувствует, — все, вы моментально забываете, в частной вы клинике или не в частной.

— Вы собрали сильную команду?

— Скоро будет 15-летие нашей клиники, и теперь я с гордостью могу сказать: мне кажется, что я собрал звездную команду! Это и бригада врачей во главе с профессором Кавталадзе — ведущие специалисты в области кардиологии, доктора наук. Это наши хирурги — профессора Луцевич и Константинова, ведущие специалисты страны... Это и невропатологи — профессор Широков… Нейрохирург Андрей Ходневич. Много, много замечательных докторов.

— Это результат ваших "тренерских" способностей: личного обаяния, связей в медицинском мире? Или коммерческий расчет — просто платите больше других?

— Ну и это тоже, не скрою. Без денег вообще нельзя ничего построить. Я не говорю, что я лучше или хуже других руководителей клиник. Но когда, например, директор одного из крупных медцентров Москвы звонит и говорит, что ему нужен новый томограф, — он его получает. А когда нам что-то нужно, я должен считать деньги, потому что нам денег никто не дает. Но у нас сегодня — лучшее оборудование в Москве. И купили мы его сами! У нас постоянные записи, очереди. И об этом я тоже говорю с гордостью — ведь, значит, мы необходимы. Хотя у нас далеко не самое дешевое медучреждение. Но люди идут к нам. Потому что они хотят жить.

Опера и пение — лучшее лечение

— Александр Семенович, вы доктор с многолетней практикой, видели в жизни все. Скажите, врач может привыкнуть к смерти, иммунитет вырабатывается?

— У меня — нет. Каждый раз это трагедия. И это ни в коем случае не укрепляет нервы, наоборот, их расшатывает. Тем более, когда бомбы рвутся рядом.

Недавно я был на похоронах Валерия Ивановича Шумакова — светлейшего человека. Это гордость медицины российской, а может быть, даже мировой. Он прожил достаточно долгую жизнь, но мог бы еще жить. Если бы больше следил за собой, чего он, кстати, категорически не делал…

Да нет, невозможно выработать иммунитет к человеческому горю. Вы знаете, передо мной пример: был такой известный онколог-гематолог Юрий Иванович Лорие, он возглавлял отделение гематологии Онкоцентра. Так случилось, что я потерял свою первую жену в 29 лет — ей столько же было. И Юрий Иванович последнюю ночь возле нее провел вместе со мной. Хотя не должен был этого делать — он профессор, завотделением. Тем более что я для него был совершенно чужим человеком, ну разве что — коллега.

Он очень тяжело переживал случившееся, и не думаю, что кривил душой. Но что удивительно — на следующий день он был оппонентом на диссертации, потом вместе со всеми пошел на банкет. Через некоторое время я его спросил: "Юрий Иванович, это же, наверное, тяжело переключиться: ночью смерть, утром банкет?.." И он мне сказал: "Знаешь что, Саня. Это жизнь. И никуда от нее не деться". Но это надо было еще слышать, как он сказал: с каким придыханием, с какой болью. И с сочувствием ко мне: что я остался со своим горем, а он, унеся это с собой, пошел на банкет. Вовсе не для того, чтобы там танцевать, а просто — так случилось. Это к вопросу, можно ли к таким вещам привыкнуть. Нет, нельзя.

— Как же вы расслабляетесь? Если почти не пьете и совсем не курите?

— Про теннис я уже говорил. Во-вторых, я опероман. У меня дома 138 дисков с оперными произведениями. И я обожаю ходить в оперу. Выхожу оттуда совершенно счастливым человеком. А когда вспоминаешь какой-то фрагмент, включаешь его дома снова и снова — для меня это колоссальное расслабление.

— А сами поете, Александр Семенович?

— О, это отдельная история! У нас с друзьями даже свой хор есть — "хор поющих политиков и одного врача". В него входят Георгий Александрович Сатаров — бывший советник Ельцина, Костиков Вячеслав Васильевич — бывший пресс-секретарь того же Ельцина; Валерий Владимирович Рудаков — бывший министр Главалмаззолота СССР, ваш покорный слуга и Михаил Александрович Федотов — бывший наш посол в ЮНЕСКО, а ныне — секретарь Союза журналистов.

— И где же вы выступаете? Афиш что-то не припоминаю.

— Ну что вы, мы поем для себя — это же игра, фарс. Но, мне кажется, поем довольно неплохо. Поем наши старые советские песни, нам все равно что петь. Мы выпиваем чуть-чуть, так что тоже расслабляемся прилично…

"Я член партии. Честных людей"

— Александр Семенович, с женой вы как познакомились? Как и многие врачи — она пришла к вам на прием?

— Нет. После того как у меня случилось несчастье, семь лет я не женился. А полтора года у меня вообще никого не было — я жил с родителями и с дочкой старшей. Потом появилась одна дама, другая. Я совсем не бабник — просто долго не мог найти человека, которому мог бы отдать сердце и душу. А однажды один мой приятель сказал: давай приходи ко мне 7 ноября, познакомлю тебя. И там я увидел нынешнюю свою жену. Стал за ней ухаживать — она меня категорически не воспринимала, просто ноль внимания. А я ведь уже был дипломированным доцентом, получал 250 рублей...

— Это были большие деньги!

— А то! Супер! В общем, на день рождения — она родилась 30 декабря — я ей подарил 50 гвоздик. А это же 1973 год — попробуйте зимой в Москве 30 декабря купить 50 гвоздик! Это и стало решающим. Жена у меня замечательный архитектор, Машка — дочка младшая, пошла по ее стопам. А старшая, очаровательная Юлька, живет в Америке, она семейный врач высшего класса. Всего добилась сама, просто победила Америку. Конечно, в свое время я ей немножко помогал, это целая эпопея была: каждый раз, когда где-то доставал 50 или 100 долларов, — ей посылал. А сейчас Юльке уже не нужно помогать, они с мужем (он тоже врач) получают очень приличные деньги.

— А младшую что же, не увлекли медициной?

— Машка как-то сказала: во мне умер врач, я была бы прекрасным доктором. И я думаю, так оно и есть. Но вот поступила в архитектурный, потом родила. Сейчас у нее маленькая фирма по дизайну и рекламе. Машка очень талантлива, очень! И потом, она такая красивая. Я на нее смотрю: боже мой, она просто красавица!

— Александр Семенович, вы как-то сказали, что после 50 лет у вас началась новая жизнь, вы обрели свободу…

— Я всегда был противником той системы. Я ненавидел коммунистов, никогда не был членом партии — никакой. Я вообще считаю, человек должен быть членом только одной партии — партии честных и порядочных людей. Мне кажется, что я в этой партии состою. И когда я избавился от опеки государства, когда мной перестали командовать люди, которые разбирались в медицине значительно хуже меня, я почувствовал себя свободным. А значит, и счастливым. И только это дает мне возможность сегодня чувствовать себя молодым.

— Вы как-то говорили, что для полного счастья вам не хватает внука. Теперь получается, счастливы абсолютно? Сколько ему сейчас?

— Вот первого марта будет три года.

— Большой человек.

— Фантастический ребенок. И умница.

Очень семейный доктор

— Ваша мама в годы войны была военным хирургом. Внучка, знаю, сейчас поступила в медицинский университет — получается, уже медик в четвертом поколении. У внука будет выбор? Или без вариантов — только врач?

— Скажу честно, я не знаю. Моя программа-минимум — это вырастить внучек. Старшей, моей любимой Алиске, я оплачиваю учебу в университете, и это предмет моей особой гордости. Ну а Сашенька моя — красавица, просто что-то сказочное, — очень хочет стать детским врачом. Одной сейчас 18, другой 13, и поскольку я рассчитываю еще немножко попрыгать на этом свете, то, думаю, у меня хватит возможностей дать им хорошее образование.

— Это программа-минимум. Но вы же всегда были максималистом.

— Будем стараться, конечно. Но надо трезво смотреть на вещи… Вы знаете, о чем часто думаю? У меня в Израиле живет двоюродная сестра, она значительно старше меня, ей 83 года. У них с мужем замечательные дети, хорошая семья. Я был у них не так давно в Нетании, в этом их доме престарелых. Ну что сказать: шикарнейшее место, у них там своя квартира, их кормят, поят, захотели в круиз — пожалуйста. Она два года еще в очереди стояла, чтобы туда попасть.

Но когда приехал туда, я испытал шок. Вспомнил спектакль "Дальше — тишина...", Раневскую и Плятта… Они ведь состоятельные люди, платят за этот интернат большие деньги. Но это все, это последний путь. Господи: вы живете в Тель-Авиве, у вас роскошная квартира, у вас есть деньги. Наймите тетку, она вам будет все приносить из магазина. Ее муж до недавнего времени водил машину. Правда, он еще старше, ему под 90, но он ходит, у него трезвый ум, его еще банк приглашает на консультации.

И я хочу сказать, это ужасно. Человек должен жить в семье, он должен жить среди близких и родных. И должен быть окружен только их и ничьей другой любовью. Если это есть, то ради этого стоит еще немножко пожить…

08.02.2008
Ждем вас в центре!+7 (495) 788 33 88
График работы клиники:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
График работы справочной службы:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
Запишитесь на прием или консультациюЗаписаться на прием
Записаться онлайн
Записаться онлайн
ЦЭЛТ

Клиника доктора Бронштейна