Копить надо в меру

Александр Бронштейн — не только известный в России и за рубежом врач и ученый. Он еще и руководитель одной из самых уважаемых частных клиник Москвы — Центра эндохирургии и литотрипсии. А значит, во-первых, знает о состоянии нашей медицины, что называется, изнутри. Во-вторых, совершенно не зависит в своих суждениях от медицинских чиновников. А в-третьих, умеет говорить даже о самых сложных вопросах простым языком.
Александр Семенович уже не раз высказывал на страницах “МК” свое особое мнение о том, что происходит в российском здравоохранении. А сейчас, когда руководство страны объявило о грядущих крутых переменах, узнать его точку зрения, как говорится, сам бог велел.

Лучше поздно, чем в никуда

— Александр Семенович, недавно наш президент заявил о том, что в ближайшее время государство потратит огромные деньги на медицину. Врачей и медсестер ждет прибавка к зарплате, клиники оснастят современным оборудованием. “МК” проанализировал инициативы президента и пришел к выводу, что для выполнения поставленных задач денег потребуется гораздо больше и что проблемы медицины все эти меры все равно не решат. Мне бы хотелось узнать, что вы думаете по этому поводу.
— В свое время сталинский министр здравоохранения Николай Александрович Семашко обратился к великому кормчему по поводу повышения заработной платы. Сталин ответил ему, что хорошего врача прокормит народ, а плохому — так и надо. И это отношение к зарплатам врачей не менялось до настоящего времени, сколько бы ни говорили. Всегда — и при коммунистах, и при демократах — медицина финансировалась по остаточному принципу, мы никогда ничего не имели. Наверное, все считали, что медики себя могут прокормить сами. Вот такая у нас была медицина.
И вдруг мы узнаем о резком увеличении финансирования здравоохранения в будущем году — сразу на 63 млрд. рублей. О планах по обновлению парка медицинского оборудования в регионах. О строительстве новых клиник. И главное — об увеличении заработной платы медицинским сестрам и участковым врачам, причем — весьма существенном. С учетом президентской надбавки медсестры станут получать 8—10 тысяч рублей, а участковые врачи — в пределах 20 тысяч. Это уже позволяет не только выживать, но и вести какой-то человеческий образ жизни.
Конечно, это очень запоздалое решение: ситуация в медицине запущена до крайности, институт участковых врачей уже практически прекратил свое существование, никто не хочет работать за гроши. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. И хочется верить, что власть займется этим вопросом всерьез. А не ограничится одноразовым вбросом денег в медицину или, хуже того, пустыми декларациями.

— То, что медикам надо повышать зарплату — это понятно. Но участковые врачи и медсестры — это еще не все работники медицины. А получается, что теперь практикующий хирург или кандидат наук будут зарабатывать меньше участкового — на уровне медсестры...

— Я все-таки надеюсь, что будет разумный подход к увеличению заработной платы всех медицинских работников. Иначе зачем повышать свою квалификацию, вести научную работу, защищать диссертации? Здесь, конечно, многое еще не продумано. А потому — непонятно.
Что касается нашей клиники, то мы это сделали уже давно. У нас негосударственное учреждение, у нас медсестра получает от 12 до 15 тысяч. Это хорошие деньги, но за них приходится много работать, чаще улыбаться и — полностью соответствовать своему профессиональному уровню.
И если государство начнет платить своим медработникам такие более-менее приличные деньги, то непременно возникнет очень важный вопрос — вопрос об отдаче, о качестве работы государственных медучреждений. На что больной может рассчитывать, обращаясь за помощью к этим специалистам? Каков уровень их квалификации, чем он подтвержден?
Мне кажется, одного диплома об окончании мединститута недостаточно, врач постоянно должен повышать свою квалификацию, регулярно проходить переподготовку и всякий раз подтверждать свои знания перед соответствующими комиссиями.
Вот, например, моя дочь работает в Америке семейным доктором. У нее хорошая зарплата, она исправно платит налоги в славном городе Бостоне. Каждые 5 лет сдает медэкзамен. Это не формальный экзамен, который можно сдать в ресторане или кафе, получить корочку, сделав кому-то подарок. Это — настоящий экзамен, где надо путем определенного количества ответов подтвердить свои знания по всем существующим параметрам, которые приняты в современной медицине. Чтобы больной знал, что он может доверить врачу свою жизнь.
Потому что на первом этапе человек, как правило, обращается именно к семейному, участковому врачу. И от него зависит первичная диагностика. Именно он рекомендует обратиться к специалистам — в случае, если увидит такую необходимость. От него зависит план лечения и т.д.
Поэтому наш участковый врач действительно должен быть на высоком уровне. Его ошибка может оказаться роковой, тем более что при наших масштабах и территориях никакой подстраховки у него нет. Зачастую участковый врач остается у нас один на один с человеком и его проблемами. Поэтому, думая сегодня о том, что мы повышаем зарплату, надо думать и о том, чтобы врач этой зарплате соответствовал.

Фонд на год не приходится

— Современная медицина — это не только врачи, медсестры, но и высокотехнологичное оборудование...

— Очень больной вопрос. Посмотрите: парк медоборудования в России на 70—80% устарел, изношен, не работает. Все надо менять. Надо кардинально вкладываться для того, чтобы переоснастить наши районные и городские поликлиники, больницы. Мало того, надо, чтобы все это правильно эксплуатировалось, поддерживалось в рабочем состоянии. Нужны специалисты, умеющие работать на этом оборудовании, нужен сервис, запчасти, расходные материалы.
У нас есть случаи, причем в известных клиниках, где медоборудование куплено и испорчено, разломано и стоит без ремонта. Никто ничего не предпринимает — ждут, когда выделят деньги на ремонт. Якобы учреждение наше государственное, медицина — бесплатная, а у бесплатной медицины нет денег на ремонт.

— При таком подходе никаких бюджетов и стабилизационных фондов не хватит.

— Конечно, не хватит. Но бюджетные деньги для этого и не нужны. Достаточно будет, если государство потратится на капитальные вложения, если будет платить достойные зарплаты своим работникам, а все текущие расходы должны взять на себя сами медучреждения.

— То есть на государство надейся, а сам не плошай?

— Я вообще считаю, что в каждом госучреждении должна быть некая коммерческая структура, которая дает возможность человеку получить дополнительные услуги или обследование вне очереди. Почему это не сделать вполне легально, если человек готов платить деньги?

— Многие так и делают, даже помещения сдают в аренду — не помогает...

— Просто деньги эти, дополнительные, нужно не разворовывать, а тратить их на то, чтобы поддерживать парк оборудования. Приобретать что-то новое. Повышать квалификацию кадров. И, может быть, частично повышать зарплату.

— То есть вы все-таки выступаете за коммерциализацию медицины?

— Не думаю, что наше государство каждый год будет находить такие огромные деньги для здравоохранения. А если государственную медицину будут поддерживать частные структуры, тогда, может быть, удастся удержать позиции.
Зарплат это, кстати, не касается. Если государство возьмет на себя определенные обязательства, то через год или два отказаться от них уже не сможет — иначе произойдет катастрофа: работать в медицине будет некому. Человек так устроен, что, если ему сначала платили 20 000 рублей, а потом за ту же работу оставили 10 000, он не смирится — уйдет в другое место, станет официантом, водителем, продавцом. И мы потеряем даже те кадры, которые сохранили. У нас и сейчас трагическое состояние с оказанием первичной медпомощи. А какой уровень смертности мы получим тогда? Надеюсь, это просчитано Администрацией Президента, правительством. Потому что никакой непоследовательности здесь быть не может. Это очень опасно.

— Так что же делать? Государство действительно не всегда будет иметь сверхприбыли. Упадут цены на нефть, и бюджет заметно похудеет. Инициативы президента, кстати, многие только на словах поддержали. На самом деле в правительстве есть четкое мнение: не надо никому ничего обещать, повышать зарплаты, пенсии. Вообще не надо ничего делать, иначе потом не расхлебаешь...

— Правительство делает сегодня чудовищную ошибку. Чем они там занимаются? Коллекционируют нефтедоллары. А нужно реформы проводить. Именно сейчас, пока деньги у государства есть. Я не экономист и не политик, я врач и владелец частной клиники. И могу сказать со всей ответственностью, что только государственная система здравоохранения способна спасти страну от угрозы вымирания. Платная система этой задачи не решит, она способна успешно справиться только с частью проблем. Но та система государственного здравоохранения, которую мы имеем сегодня, если ее грамотно не реформировать, рухнет при первом же кризисе.
Поэтому уже сейчас нужно ставить вопрос о том, что государство может и обязано гарантировать населению и за что люди должны платить. Скажем, государство гарантирует обязательную бесплатную квалифицированную медпомощь, которая должна быть оказана немедленно. Инсульт, инфаркт, можно найти еще несколько позиций, где человек не планирует свои болезни, и его надо немедленно спасать — вне зависимости от того, платит он деньги или нет. В других странах это делается, хотя медицина там гораздо дороже нашей. Но с другой стороны — обязательно должен быть какой-то коммерческий сектор, где оказывается платная помощь. И эти деньги будут обеспечивать текущие расходы государственных медучреждений. Иначе государственная медицина всегда будет сидеть без средств и всегда будет работать плохо. А люди будут болеть, страдать и умирать.

Тратим миллиарды, теряем — миллионы

— По некоторым данным, ежегодно россияне тратят 230 млрд. рублей на оплату медицинских услуг и покупку лекарств. Это очень большие деньги для нашей страны. Во всяком случае, государство расходует на здравоохранение в три раза меньше. О чем это говорит? О том, что медицина у нас уже давно платная. И о том, что для граждан, несмотря на платность, собственное здоровье все равно остается приоритетом. Поэтому я с вами согласен: поле для реформы здравоохранения — огромное. Задача, наверное, в том, чтобы деньги граждан официально шли на оплату медицинских услуг и на развитие здравоохранения, а не оседали в карманах отдельных “товарищей”.

— У нас каждый раз, когда речь заходит о реформах, Минсоцздрав выдумывает схемы, которые только ухудшают ситуацию. А ничего выдумывать не надо. Есть определенные стандарты, которых нужно придерживаться и которые государство должно обеспечить, чтобы страна не теряла каждый год миллионы своих граждан.
Мы по рождаемости не поспеваем за потерями. Причем умирают люди совсем молодые, которым по всем статистикам еще жить да жить. Скажем, заболевания сердца и сосудов каждый год уносят около миллиона человека. Если взять онкологические заболевания — это 260—300 тыс. смертей в год. Я уже не говорю о детской смертности, невероятном травматизме на производстве, различного рода отравлениях... Нынешняя система здравоохранения, к сожалению, не способна защитить жизнь наших граждан.
В год по всей России делается всего 20—22 тыс. хирургических манипуляций при заболеваниях сердца. В США ежегодно оперируются 1 млн. 600 тыс. — 1 млн. 800 тыс. человек. Хотя у нас нуждающихся в этих манипуляциях не меньше, чем в Америке.

— В Америке население вдвое больше, чем в России...

— Ну хорошо, 800—900 тысяч операций мы должны делать, но не делаем. И люди умирают. Почему?

— Не хватает специализированных клиник, опытных хирургов, денег...

— Денег в первую очередь. Врачи опытные в стране есть, у них золотые руки. Но... не хватает практики. Наша клиника делает примерно 500—600 манипуляций в год. Могли бы и больше, но у нас центр платной медицины, а лечение болезней сердца и сосудов требует больших денег. Только по разделу “кардиопластика” затраты на одну операцию — от 2 до 3 тыс. долларов. Далеко не все могут найти деньги на операцию...

— Александр Семенович, а откуда такие расценки?

— Это не мои расценки. Вы что, думаете, я своим хирургам за операцию 1000 долларов плачу, а остальное себе забираю? Импортный стент — трубка такая, которая вживляется вместо пораженного участка артерии — стоит 1500—2500 долларов. А отечественных аналогов нет. Наша медицинская промышленность не способна ничего подобного изготовить. У нас даже катетеров своих нет — все закупается за рубежом. Медикаменты тоже импортные. Отсюда и цены. Спрашивается, почему не наладить производство медицинского оборудования в России? Почему государство не профинансирует эту программу? Ведь есть деньги, и на инфляцию это никак не повлияет...

— Да потому, что выгоднее делать централизованные закупки за рубежом и получать за это “откаты”, чем заниматься производством. Чиновникам выгоднее...

— Понятно, что не медикам. Так вот, если бы стент стоил не полторы тысячи долларов, а полторы тысячи рублей, сколько бы миллионов жизней мы спасли. Даже если бы все эти операции были платными. 200—300 долларов для спасения собственной жизни, я думаю, каждый смог бы найти. А кто не нашел, за него заплатило бы государство. И не разорилось бы — это точно.

— Знаете, Александр Семенович, мне кажется, что мы обсуждаем уже не вопросы медицины, а скорее проблему коррупции. Есть, правда, и другая версия, тоже плохая — профпригодность власти. Люди, которые призваны руководить страной, не знают, что нужно делать, как и в какой последовательности. Вот вы говорили о неких медицинских стандартах, нормах, соблюдение которых должно обеспечить государство...

— Когда-то в СССР была диспансеризация, еще при Семашко. Наша диспансеризация считалась лучшей и по массовости, и по качеству, была признана на сессии Всемирной организации здравоохранения. Потом настали другие времена, изменилась система, теперь мы живем в капиталистическом обществе, и каждый должен заботиться о себе сам. Во всяком случае, обязательная диспансеризация исчезла, и сегодня больной предоставлен сам себе.
И что же вы думаете? По данным Фонда качества жизни, только 8% москвичей согласны на диагностику собственного организма, а 82% не хотят обследоваться. Я не знаю, куда делись еще 10%, но цифры похожи на правду. Какова мотивация? Мотивация одна: я боюсь, что у меня что-то найдут.

— Нужно будет лечиться, тратить деньги, неизвестно — вылечат или нет...

— Да, найдут. Но когда? И что при этом будет? Как помогут вам при этом? Если это будет маленький полип, то его можно убрать. Если, скажем, это будет какая-то опухоль молочной железы, ее тоже можно убрать, на начальной стадии это не опасно. Практически все болезни, если их вовремя диагностировать, излечимы.
Но нужны стандарты, и эти стандарты надо выполнять. В той же Америке все население начиная с 30 лет поделено на категории: от 30 до 40, от 40 до 50, от 50 до 60, от 60 до 70, от 70 и старше.
Раньше, кстати, был другой стандарт: верхний — от 60 и старше. Теперь ввели категорию 60—70. Ведь многие там живут до 70 лет и до 80. А у японцев стандарт — 80 и выше. В Японии продолжительность жизни 83—85 в среднем. И это воспринимается как норма.
Каждой группе населения рекомендованы определенные исследования. Например, начиная с 30 лет еженедельно нужно мерить артериальное давление. Если раньше мы говорили о том, что инсульт или инфаркт чаще всего бывают у человека в возрасте после 60, то сегодня фактор риска возникает после 30 лет. Есть немало больных, страдающих гипертонией, это зло, которое поражает молодых.
Почему у нас люди ходят с головной болью, с таблетками в кармане — анальгином или пенталгином, или просто ничего не принимают. Или выпивают стакан спиртного, чтобы прошла головная боль. Почему они не измеряют себе артериальное давление? Не следят за собой? Не обязательно сразу бежать к врачу, давление можно сбить или поднять. Но наблюдения должны быть записаны и лежать дома. Тогда через какое-то время легче будет поставить правильный диагноз.
Да что там говорить, если некоторые люди, доживая до моего возраста, не знают своей группы крови.
Нам нужно вводить медицинские паспорта, где указаны все болезни человека, чтобы при обращении к врачу его здоровье просматривалось, как на карте. Необходимо с помощью общественных медицинских организаций, Минздрава разработать стандартные схемы исследования больных различных категорий. Чтобы человек знал, что у него начиная с определенного возраста есть необходимость раз в два-три года делать определенные исследования, раз в полгода — сдавать определенные анализы. Потому что каждому возрасту соответствуют определенные болезни и их нужно вовремя определить. Скажем, женщина после 50 лет в обязательном порядке должна раз в полгода побывать на приеме у гинеколога, раз в два-три года делать маммографию, чтобы исключить опухоль молочной железы...
Лицам после 60 лет кроме традиционных анализов крови и мочи, которые можно сдавать раз в полгода, настоятельно рекомендуется раз в месяц проверять сахар в крови. Потому что есть скрытые формы диабета, которые могут привести к инфаркту, инсульту...

Здоровенькому не обязательно умирать

— К сожалению, у нас еще нет культуры здоровья, люди сами за собой не следят. И похоже, не только не могут, но и не хотят. Получается, опять надо людей заставлять или все-таки воспитывать?

— Конечно, воспитывать. И все идет от родителей. Мне повезло, я жил в семье врача. Моя матушка, которая дожила до 98 лет, была фронтовым хирургом. Она всю свою жизнь отдала больным, и у нас в роду уже три поколения врачей. Так что я с детства понимал, что такое человеческое здоровье. Она оперировала ночью, она была хирургом, как я уже сказал. Вся ее жизнь была на ладони у меня, и мне было к чему стремиться. Конечно, не обязательно иметь в семье врачей, но, если родители с малых лет относятся к своему здоровью уважительно, следят за ним, контролируют давление, вес, не переедают, занимаются спортом, аккуратно относятся к приему спиртных напитков, это все видят дети.

— А если перед глазами нет хорошего примера, чему эти дети, когда вырастут, научат своих детей?

— Наверное, чтобы ситуация в обществе изменилась, должны уйти годы, десятилетия. Но ведь сейчас очень интересно жить, есть много возможностей жить дольше, и я совершенно уверен, что следующее поколение уже не захочет так пренебрегать своим здоровьем, как их родители сейчас.
Потому что сегодня такие технологии, которых раньше не было. От инфаркта можно не умереть. Онкологические методики, которые используются у нас в стране, позволяют считать, что рак — это обычное заболевание, как и любое другое. Сегодня есть такие медикаменты и такие средства, которые позволяют человеку длительно принимать лекарства и забыть про болезнь. Да, он пьет препараты, но живет долго. И слава Богу, что есть такие хирурги, как Михаил Иванович Давыдов, которые творят чудеса…
Неизлечимые болезни были, есть и будут. Но сегодня качество жизни лучше, и мы можем говорить, что человек может спокойно доживать до 100—120 лет. Может быть, мой внук, которому исполнилось недавно полгода, как раз до такого возраста и доживет.

— А ныне живущие? Потерянное поколение?

— И ныне живущие могут жить дольше. Даже нынешние пожилые люди могут жить дольше, потому что появились новые технологии — как диагностические, так и лечебные. Но человек должен в целом за собой следить, это простые вещи, о которых постоянно говорим: не переедать, не курить, алкоголь употреблять умеренно, с крепких напитков переходить на вино...

— Вообще-то народ все больше переходит на пиво.

— И это не есть хорошо. Пиво способствует ожирению, а это — страшная болезнь. Наша клиника, кстати, одна из ведущих в стране по хирургическим вмешательствам при морбидном ожирении — это крайняя стадия болезни, когда уже никакие диеты, кодирования и прочие меры не помогают. Поверьте, до такой стадии лучше себя не доводить...

— Многие, доктор, вам на это скажут: кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет...

— Но здоровенькому не обязательно умирать. Здоровенький может жить долго и счастливо. А те, кто так говорит, они просто не жалеют своих близких. Потому что если им все равно, что с ними будет — а я думаю, им не все равно, — то что будет с их детьми, с их семьями, они задумывались?
Да, мир очень жестокий, жизнь у нас непростая, но бороться за нее, за своих детей и близких человек просто обязан.
И если государство пойдет ему навстречу, если власть действительно осознает, что жизнь и здоровье человека — самое главное для страны, все очень скоро изменится к лучшему.
Если это произойдет у нас в стране, то, я думаю, это будет огромным завоеванием.
Поэтому очень не хочется, чтобы наши надежды были обмануты каким-то очередным предвыборным ходом. Чтобы импульс, который дал президент, послужил сигналом для власти в целом — медицина становится приоритетным направлением нашей социальной политики. Потому что проблем у нас много, но речь идет о человеческом здоровье и жизни наших сограждан. И это — важнее всего.
Другое дело, что меня иногда посещают разные мысли о том, нужен ли вообще кому-нибудь этот народ. Нужно ли, чтобы их было так много — 140—145 миллионов. Не лучше было бы, если бы была половина? Ну а как остаться в той половине, которая выживет? Всем хочется жить. Каждый человек имеет право на эту жизнь. И никто, кроме господа Бога, не имеет права эту жизнь отнимать.

Сегодня Александру Семеновичу Бронштейну исполняется 67 лет. Редакция “МК” от души поздравляет своего друга с днем рождения и желает ему дальнейших творческих успехов, семейного счастья, здоровья и долгих лет жизни.

19.09.2005
Ждем вас в центре!+7 (495) 788 33 88
График работы клиники:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
График работы справочной службы:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
Запишитесь на прием или консультациюЗаписаться на прием
Записаться онлайн
Записаться онлайн
ЦЭЛТ

Клиника доктора Бронштейна