Александр Наумович Рыжих: врач, учитель, личность (часть 1)

Александр Наумович Рыжих: врач, учитель, личность

От редакции: В 2017 году в Москве будут отмечать 120-летие со дня рождения знаменитого врача Александра Наумовича Рыжиха, которого называют отцом-основателем отечественной колопроктологии: до него в нашей стране не было ни специализированных отделений, ни, тем более, специализированных лечебных учреждений. Любимый ученик знаменитого хирурга Александра Васильевича Вишневского Рыжих занялся проктологией сразу после войны. В хирургическом отделении московской больницы № 18 было выделено 15 коек для лечения проктологических больных. Позже профессор Рыжих руководил специализированным проктологическим отделением Московского онкологического института им. П.А. Герцена, располагавшимся на базе ГКБ № 67. Там в его распоряжении было уже 102 койки. По его инициативе было построено здание Института проктологии, ныне ФГУ «Государственный Научный Центр колопроктологии» Минздрава РФ.

В преддверии юбилея своими воспоминаниями о совместной работе с А.Н. Рыжихом поделился его ученик, основатель и президент многопрофильной клиники «Центр эндохирургии и литотрипсии» заслуженный врач Российской Федерации, профессор Александр Семенович Бронштейн

В течение восьми лет мне выпало счастье работать с основоположником отечественной проктологии профессором Александром Наумовичем Рыжих. Я пришел в его клинику молодым врачом с двухлетним стажем участкового терапевта. Профессору было тогда 64 года. Он прошел большой жизненный путь, работая хирургом под руководством Александра Васильевича Вишневского, а во время войны — главным хирургом 2-го Украинского фронта.

После окончания войны, по совету своего учителя Александра Васильевича Вишневского, он решил заняться проктологией, которая впоследствии была выделена в отдельную специальность. Профессиональный и жизненный путь Александра Наумовича был тесно переплетен дружбой с сыном Вишневского — Александром Александровичем, главным хирургом Советской Армии, генерал-полковником медицинской службы, директором Института хирургии.

В середине 60-х годов академик Александр Александрович Вишневский организовал лабораторию кибернетики, используя электронную вычислительную машину для диагностики различных заболеваний. Мои институтские друзья работали там врачами и однажды, встречаясь с Вишневским, рекомендовали меня. В институте ставок не было и Александр Александрович позвонил Рыжиху. «У меня тут парнишка сидит, тебе понравится. А не попробовать ли тебе, Саня, кибернетику в ж...?»

Я пришел в клинику Рыжих и был зачислен терапевтом в штат Городской больницы № 67, на базе которой располагалось большое проктологическое отделение Государственного онкологического института им. П.А. Герцена. В хирургическом стационаре было выделено 12 коек, где лежали больные с неспецифическим язвенным колитом, болезнью Крона толстой кишки, мегаколон, дивертикулитами и др. Курировала их терапевтическая группа, в которую вошел и я. Моя кандидатская диссертация была посвящена диагностике воспалительных заболеваний и новообразований толстой кишки с помощью ЭВМ. Таким образом, я выполнил рекомендацию А.А. Вишневского и «попробовал» кибернетику в известном месте.

Работая в клинике, я очень сблизился с Александром Наумовичем, с радостью выполнял его поручения, часто бывал в его доме. Я любил его как отца, и даже когда Александр Наумович был мною недоволен — все ему прощал.

Воспоминания об этом человеке весьма многогранны. Александр Наумович Рыжих много сделал для развития хирургии прямой и толстой кишки, предложил ряд новых оперативных методик при раке прямой кишки. Под его руководством были внедрены схемы лечения неспецифического язвенного колита, болезни Крона и др. Клинику посещали известные актеры, писатели, ученые, государственные деятели, военачальники и даже иностранцы, за которыми неотступно следило «недремлющее око». Со многими из них связаны смешные и курьезные истории, о которых я обещал рассказать. И вот выполняю обещанное.

* * *

Про Александра Наумовича всегда ходили легенды. Например, говорили, что он берет деньги у больных. Да, он брал. Это правда. Но брал деньги только у состоятельных людей. У него лечилась вся богатая советская знать, и он считал важным, чтобы его труд был оплачен. Но по сравнению с людьми сегодняшней российской медицины и их ставками невероятных масштабов Александр Наумович был просто бескорыстнейший человек.

Многие истории, которые я знаю про своего учителя, характеризуют его как человека, никого и ничего не боящегося в те времена, когда боялись все, всего и вся. Прямота и смелость — основные свойства его характера. А ведь он половину своей жизни прожил при Сталине...

Институт проктологии

В 1965 году Рыжих добился выделения средств на строительство Института проктологии — первого специализированного профильного лечебного учреждения. Тогда с поста Генерального секретаря только ушел Хрущев, и его место занял Брежнев.

Для того чтобы начать строить здание института, надо было получить разрешение в Моссовете. Председателем Исполнительного комитета Моссовета в те годы был Владимир Федорович Промыслов, могущественный «прораб столицы», с чьим именем связано строительство Лужников, Останкинской телебашни, Олимпийской деревни, гостиницы «Россия», проведение Олимпиады-80, разработки Генплана Москвы и многое другое. Так вот, для по лучения разрешения на строительство на прием к одному из самых влиятельных чиновников Москвы мы пошли втроем: Александр Наумович, доктор Файн и я. Аудиенция была назначена на 11 утра. Рыжих ненавидел опоздания, поэтому на пороге приемной Промыслова мы появились ровно без пяти минут 11. Нас встретил начальник канцелярии исполкома, помощник председателя Лазарь Соломонович Шуб, полноватый человек маленького роста.

«Профессор Рыжих!», — громогласно объявил Александр Наумович. «Да-да, профессор..., — засуетился Лазарь Соломонович, — у Владимира Федоровича сейчас идет градостроительный совет. Вам придется немного подождать». Ну что бы сделал любой человек в этой ситуации? Присел бы, попил чаю и, конечно, подождал... Любой. Но не Рыжих. Александр Наумович обладал ростом примерно метр девяносто. Выслушав помощника, он молча направился к огромным дубовым дверям кабинета. На его пути буквально распластался Шуб: «Не пущу!». Рыжих с невозмутимым видом отстранил его и вошел в кабинет.

Из-за спины Александра Наумовича я увидел огромное количество народа в кабинете, силуэт Промыслова с лихим чубом и густое облако сигаретного дыма, которое заволокло все пространство. «Профессор Рыжих!» — объявил Александр Наумович. «Одиннадцать часов, Владимир Федорович», — и он указал соответствующим жестом на часы. На секунду воцарилась полная тишина. И вдруг Промыслов командует: «Все свободны. Совещание окончено». Мгновенно все исчезли из кабинета, оставив только завесу сигаретного дыма.

«Боже мой!» — возмутился Рыжих. — «Как здесь накурено! Что вы с собой делаете?!» Он просто не переносил курящих. Владимир Федорович был в полном смятении. «Вы же мэр. Вы должны долго жить!» — не унимался Рыжих. «Да-да... Надо бросать... Садитесь...»

За три минуты Рыжих рассказал, что ему нужно разрешение на строительство нового Института проктологии рядом с 67-й больницей и... получил его, что по тем временам было просто немыслимым делом. Максимум на что можно было рассчитывать — это договориться на словах, а потом долго ожидать бумаг, подтверждающих договоренность, и только потом действовать дальше. Рыжих в тот день же вышел от Промыслова с полным пакетом бумаг, подписей и печатей.

Союз писателей, певцов и хирургов

В 1967 году у Александра Наумовича был юбилей, 31 мая ему исполнилось 70 лет. Этот день мне запомнился сразу несколькими показательными историями. Рыжих дружил с легендарным оперным и камерным певцом, народным артистом СССР Иваном Семеновичем Козловским, которого он когда-то оперировал. И в день празднования на меня возложили обязанность съездить за великим тенором и привезти его в зал Станкоинструментального института (ныне МГТУ «Станкин»). Козловский жил в Брюсовом переулке, в доме, расположенном ближе к улице Герцена, на последнем этаже, куда я и явился. Мне, конечно, очень хотелось приехать к Козловскому. Он был моим кумиром, я уже тогда безумно любил оперу. Иван Семенович сам открыл дверь. У него была двух этажная квартира. Он при мне поднялся на второй этаж и взял старый потрепанный портфель, с которым ходил всегда.

На банкете, куда я его доставил, оказалась молодая солистка оперного театра из Куйбышева, и они вместе пели застольную из «Травиаты»:

Весельем жизнь прелестна,
Пока любви не знаешь!
Любовь не всем известна,
Известна мне она!..

Это был такой кайф! Фразу «...известна мне она» Козловский произносил своим потрясающим голосом, магнетически глядя на свою партнершу и на слушателей. А ведь ему тогда было под 70!

Есть еще одна история, связанная с юбилеем Рыжих и его другом Александром Борисовичем Чаковским. Последний был главным редактором «Литературной газеты», и именно под его руководством «ЛГ» из узкопрофессиональной газеты литераторов стала популярнейшим изданием в стране. Она, действительно, была одной из лучших газет в СССР. Если помните, на нее даже существовала отдельная подписка — большой дефицит.

Чаковский был евреем, что в те времена среди главных редакторов центральной прессы и в целом среди сильных мира сего встречалось крайне редко. Тем не менее, он был депутатом Верховного Совета, членом ЦК КПСС и вообще весьма приближен к власти. Когда он появлялся, по всему чувствовалось — идет барин! Облако фантастического табака, которого мы и не нюхали; флер дорогого импортного парфюма, который был нам недоступен. Он начинал говорить, и хотелось просто постоять возле него, побыть в этом чарующем благоухающем облаке. В кругу друзей его звали Чак. Он был пациентом Александра Наумовича и постоянным гостем в его доме. А Рыжих в свою очередь навещал Чака в Дубултах, в Доме отдыха писателей. Когда Рыжиху требовалось попасть в коридоры власти для решения очередного вопроса, он звонил своему другу, и тот по партийным каналам обеспечивал выход на нужного человека.

Возвращаясь к юбилею, надо отметить, что празднование совпало с другим значимым событием — 75-летием Константина Георгиевича Паустовского. Со стороны Чаковского было бы вполне логично в соответствии со статусом и должностью сделать выбор в сторону Паустовского. Но вместо этого он появился у Рыжиха и весь вечер выслушивал вопросы: «Как же так, Александр Борисович?..» «Вы не пошли к Паустовскому?..» «Александр Борисович, почему же вы не у Паустовского?..» И в конце концов он ответил в своем неповторимом стиле: «Видите ли, я пришел к Рыжиху, чтобы выпить за Советскую власть!». Все удивленно замолчали. «Если она терпит такого человека как Рыжих, то это очень сильная власть. И это непременно надо отметить!».

Рыжих в те годы, действительно, позволял себе многое. Он постоянно чего-то требовал, чего-то добивался. И делал это прежде всего для своих пациентов, для больных.

«Советская власть мешает!»

Однажды к нам в отделение привезли пожилую женщину из Кутаиси, у нее был диагностирован рак прямой кишки. И вдруг звонок — к нам едет сам Георгий Самсонович Дзоценидзе, заместитель председателя президиума Верховного Совета СССР. Оказалось, что пациентка из Кутаиси — его родная сестра, и Дзоценидзе хочет лично все проконтролировать и поговорить с профессором. Рыжих пригласил высокопоставленного родственника к себе в кабинет, а потом вывел его в коридор и подвел к окну, выходившему на площадку, где велось строительство нового Института проктологии.

«Посмотрите, какое здание я строю. Семь этажей. Кирпич. Все, как положено. Но, представляете, все время ставят палки в колеса, не дают строить!» «Кто же не дает?!», — возмущенно среагировал Дзоценидзе. «Георгий Самсонович, Вы не поверите... Советская власть!», — так и сказал в лицо высочайшему государственному чиновнику. Дзоценидзе на мгновение опешил, а потом расхохотался. Видимо, правда, сказанная столь неожиданно, показалась ему удачной шуткой. «Не беспокойтесь», — ответил Дзоценидзе, — «мы вам поможем». И надо отдать ему должное, впоследствии он постоянно помогал со строительством.

Маленькое, но необходимое отступление

В те годы многие советские функционеры помогали крупным медицинским учреждениям, так как доверяли конкретным проверенным врачам и были им благодарны. Одна история связана с Алексеем Николаевичем Косыгиным, Председателем Совета Министров СССР. У его супруги Клавдии Андреевны был рак толстой кишки. Сначала ее оперировал известный хирург и крупный ученый Борис Васильевич Петровский, а затем не менее известный хирург-онколог Николай Николаевич Блохин. Последние месяцы она лежала в Онкоцентре, где у них была двух- или трех комнатная палата. Алексей Николаевич после работы приезжал сразу туда, ночевал там каждый день и утром снова уезжал на работу.

Врачи рассказывали Клавдии Андреевне о том, что не хватает денег на завершение строительства и отделку тогда совсем нового Онкоцентра на Каширском шоссе. И супруга сказала Косыгину: «Алеша, надо помочь. У них нет денег». Позвали доктора, который говорил о финансовых трудностях проекта, и спросили, о какой сумме идет речь. Доктор, не произнося вслух, написал цифру на бумаге. Тогда Клавдия Андреевна взяла ручку и приписала еще ноль. Такую сумму и получил Онкоцентр, что позволило окончательно ввести его в эксплуатацию.

Это абсолютная правда. И сейчас еще есть свидетели, которые могут подтвердить этот факт. А привожу я здесь эту историю с тем, чтобы показать, что у Александра Наумовича стиль достижения поставленной цели был такой же.

Номенклатурное право

Проктологическое отделение, которым руководил Александр Наумович Рыжих, находилось на втором этаже Городской больницы № 67, мало отличавшейся от других городских больниц того времени как по удобству, так и по чистоте. Но его отделение было принципиально иного качества. Оно отличалось не только особой чистотой, но даже лоском. У профессора всегда находились спонсоры и покровители, на чьи средства можно было создавать и поддерживать этот лоск. Много цветов. На окнах клетки с щебечущими попугайчиками. В отделении потрясающая чистота.

Проктология — особая специальность, связанная с заболеваниями прямой и толстой кишки, а это всегда некоторая специфика с точки зрения поддержания гигиены. Но если уход за больными поставлен на должном уровне, как это было у моего учителя, тогда в отделении будет ослепительно чисто и комфортно.

Все палаты были общие, кроме одной, в которой отдыхал сам Рыжих. Он там спал после обеда. И именно в эту палату госпитализировали близких людей и важных пациентов, то есть она существовала на случай, если заболеет какой-нибудь крупный начальник. Периодически так и случалось.

Палата была очень камерная, примерно 10 м2, но в ней был свой санузел и радио. И вот однажды в нее положили Министра автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР Федора Васильевича Калабухова. У него была операция то ли по поводу трещины, то ли по поводу свища прямой кишки. Операция небольшая, и сделали ее быстро.

После операции Рыжиха попросили зайти к больному. Калабухов ему говорит: «Александр Наумович, я должен ехать на сессию Верховного Совета. У меня доклад по состоянию шоссейных дорог — я обещал Яснову выступить» (Примечание редакции: Михаил Алексеевич Яснов, Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР).

Тут я должен сделать небольшой экскурс в хирургию и пояснить, что больным во время такой операции, как правило, делается небольшой надрез в области сфинктера прямой кишки с целью улучшить и ускорить заживание. Эту технологию внедрил Рыжих, доказав ее эффективность и це лесообразность. Но побочный эффект таков, что у пациента наблюдается слабость прямой кишки в первые несколько дней после операции, что иногда приводит к недержанию.

«Вам никак нельзя ехать, — говорит Рыжих, — мы сделали вам сфинктеротомию. Мы же до операции обсуждали это. Вы согласились». А ведь это середина 60-х — ни о каких подгузниках и речи не было. А министр настаивает: «мне надо», «важный доклад», «на машине как-нибудь доберусь». В итоге Рыжих его отпустил. Помимо государственной важности пациента, определенную роль сыграла его личная заинтересованность в Калабухове — Александр Наумович хотел получить личный автомобиль. В общем, министра помыли, перевязали и проводили до машины. Прошло около сорока минут, и... машина вернулась. Конечно, все произошло согласно предсказаниям хирурга, доклад сделать не удалось. Так я первый раз в жизни увидел в прямом смысле слова дурнопахнущего министра. И такое бывает!..

Несмотря на этот случай, Рыжих с Калабуховым еще долго дружили, и тот дал ему государственную черную «Волгу», хотя она по статусу и не полагалась Александру Наумовичу. А также помог с очередью на покупку другой машины: вторая жена Рыжиха Нина Федоровна сама съездила на автозавод в Горький и купила с конвейера «Волгу» цвета «белая ночь». Именно такую ей очень хотелось.

Ультиматум Рубинштейну

Я был знаком со многими известными советскими врачами и могу сказать, что все они общались с самыми популярными музыкантами и актерами своего времени. Они были не только культурными, разносторонне образованными людьми, серьезно разбирающимися в музыке, театре, изобразительном искусстве, но и были лично погружены в этот процесс. Все крепко дружили с музыкантами, художниками, писателями, поэтами. Все прекрасно знали друг друга.

Мне известно, что Рыжих любил произведения Пастернака и был с ним лично знаком. Также хорошо он знал Александра Безыменского, который был, как тогда говорили, комсомольским поэтом. Во всех стихах он агитировал за советскую власть. Про Безыменского ходил неприличный стишок:

Волосы дыбом,
Зубы торчком,
Сам он м...к
С комсомольским значком.

Также Александр Наумович дружил с администратором Московской консерватории Марком Борисовичем Векслером. Однажды вызывает меня Рыжих со словами: «Слушай, Бронштейн, ты знаешь, что приехал Рубинштейн?». Он всех называл на работе по фамилии. Сашей я был для него только дома. Я отвечаю: «Знаю, Александр Наумович, но попасть никак нельзя. Это консерватория, Большой зал. Билетов нет». «А Векслер нам зачем?! Поезжай-ка к Векслеру и спроси, как он играет». Тут я изумился, конечно: «Кто играет? Рубинштейн?! Он, понятное дело, играет хорошо». «Какой ты дурак, — воскликнул Рыжих. — Ты узнай, играет Рубинштейн с оркестром или сольно. И передай Векслеру: или он играет с оркестром, или я не иду на его концерт! Вот так». Я обалдел, но Векслеру все передал. И билеты нам вы делили.

И пришли мы в консерваторию: я с женой, Александр Наумович и наш анестезиолог Ольга Яковлевна Димант. И Рубинштейн играл с оркестром. А на «бис» он сыграл финал Пятого концерта Бетховена. Это был апофеоз! И тут я увидел, как Рыжих плачет, он был потрясен музыкой, но не только ею. Я уверен, что во многом этот искренний восторг был вызван тем, что он видел перед собой музыканта и человека 84 лет в такой блестящей форме. Сам он собирался жить долго, о чем неоднократно говорил, и по большому счету ничего не мешало ему так думать. Он жил в материальном достатке, ел, что хотел, не перерабатывал, получал от жизни полное удовольствие.

Это лишь часть воспоминаний о моем учителе Александре Наумовиче Рыжих, которыми я хочу поделиться с читателем.

Источник

01.05.2016
Ждем вас в центре!+7 (495) 788 33 88
График работы клиники:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
График работы справочной службы:
  • Понедельник - воскресенье: 8.00-20.00
Запишитесь на прием или консультациюЗаписаться на прием
Записаться онлайн
Записаться онлайн
ЦЭЛТ

Клиника доктора Бронштейна