Дом, который построил врач

Три карты, три карты…
Всем, с кем встречался в ЦЭЛТ, я задавал, по аналогии с классикой, вопрос: где “три карты”, которые помогают вам «выигрывать»? Один из отвечавших заметил: “Аналогия хромает. Пушкинский Германн со своими тремя картами проигрался, мы со своими — действительно выигрываем”.
Секрет выигрыша сводился в ответах к следующему: переход к принципиально новым, щадящим методам оперирования и лечения; оснащение первоклассной техникой и аппаратурой; молодость коллектива, особый микроклимат в нем.

Без крови
Олег ЛУЦЕВИЧ: «Мне всегда было жаль резать человеческое тело. Теперь благодаря эндоскопическим операциям это, к счастью, делать необязательно».
Вот так, буквально в двух словах, суть революции, которая нынче происходит в медицине и в фарватер которой «счастливо» попал ЦЭЛТ, объясняет его ведущий хирург.
Традиционная открытая хирургия агрессивна по отношению к пациенту. Даже самая блестящая операция не избавляет от травмирующих разрезов. В щадящей — практически бескровной — хирургии на теле делают всего лишь небольшие проколы, через них вводится соответствующий инструментарий. Хирургическое вмешательство ведется под телеметрическим контролем.
Круг щадящих операция в ЦЭЛТ все время расширяется. Начинали с удаления желчного пузыря. Потом эндоскопическую технику применили при язве желудка, опухоли толстой кишки, паховых грыжах. В последнее время освоено эндоскопическое удаление опухолей надпочечников и почек. В открытом варианте это очень тяжелые операции с болезненными разрезами. С помощью эндоскопических методов они резко облегчаются и для больных, и для хирургов. Пациенты выписываются на второй-третий день.
Это, конечно, связано с щадящей методикой. Но и с высочайшим мастерством профессора О.Луцевича и его бригады. Например, в Америке, этой сегодняшней Мекке медицины, подобные операции по удалению опухолей почек и надпочечников пока еще единичны. Луцевич же делает их довольно свободно, практически без осложнений.
Дальше - больше. Элементы эндоскопической техники внедряются в нейрохирургию. Хирург А.Ходневич оперирует на позвоночнике с минимальным разрезом. Делаются щадящие операции на суставах. Словом, нет таких областей применения эндоскопии, где бы ни работали – на мировом уровне – специалисты ЦЭЛТ. Малотравматические операции составляют примерно 90 процентов всех хирургических вмешательств, выполняемых в центре. Для сравнения: в аналогичных центрах и клиниках США этот процент не превышает пока 50, в медицинских учреждениях – 15-20.

«03» для сердца
Разработки ЦЭЛТ охотно принимает Запад. Одно из них – знаменитый стент Кавтеладзе.
Давид Дундуа: «Эндоваскулярные (внутрисосудистые) методы произвели переворот в операциях на сосудах. Когда надо, мы можем сосуды расширять. И наоборот: при патологических расширениях (аневризмах) – сужать. Вводим в сосуд искусственное «русло» и таким образом восстанавливаем естественный, нормальный кровоток. Достигается это разными способами Но есть по крайней мере два, которые на планете используются пока только в клинике нашего центра. Командой Зазы Кавтеладзе, к которой я имею честь принадлежать. В США, Германии, Японии подобные операции тоже проводят. Но по другой методике.»
Внутрисосудистые операции — «скорая помощь». Несколько миллиметровых проколов — и через периферический бедренный сосуд вводится стент-эндопротез. Он изолирует аневризму, предотвращая ее разрыв. Такой же стент расширяет в случае необходимости суженную часть сосуда. Надолго протез? На всю оставшуюся жизнь.
Оригинальность -в конструктивных особенностях стента, разработанного в ЦЭЛТ доктором 3. Кавтеладзе и инженером А Коршоком. На основе его проволочного плетения из никель-титанового сплава затем родилось целое семейство приспособлений, которые через проколы можно вводить в различные органы и лечить самые разные заболевания.
Стент Кавтеладзе – абсолютное ноу-хау, которым и «дом Бронштейна», и Россия могут гордиться. Как и уникальными операциями бригады, в которую входят А.Бабунашвили, С.Дроздов, Д.Дундуа, А.Коршок, Г.Травин, Р.Хабазов. «Бог» и душа группы - ее лидер З.Кавтеладзе. Он и его коллеги обезвреживают мины замедленного действия – аневризмы грудного и брюшного отдела аорты.
При помощи той же методики расширяются коронарные артерии, устраняются причины ишемии. Это альтернатива аортокоронарному шунтированию, по эффективности равная ему.

В компьютерный век – между Сциллой и Харибдой
Семен Гордин: «Всегда есть и будут врачи от Бога, которые в силу поразительной интуиции или большого опыта наделены даром практически безо всякого инструментария ставить безошибочные диагнозы. Но таких немного. Остальные все-таки – просто хорошие или даже средние. Так вот, реальную помощь больным можно поднять на более высокий уровень, если союзником среднестатистического врача станет современная техника.»
ЦЭЛТ ухитряется с помощью как инвесторов, которые в обмен на лечение своих работников материально поддерживают Центр, так и путем концентрации собственных резервов покупать новинки — от новейших лазеров и томографов до специального эндоскопического арсенала.
Впрочем, Гордин, отвечающий за техническую политику центра, слово «ухитряется» не принимает. Для него это серьезная и организационная, и аналитическая работа, постоянный информационный и маркетинговый поиск. Порой весьма остросюжетный, ибо возможностей «кремлевки» у ЦЭЛТа все-таки нет. Вечная проблема: на каких фирмах (в основном зарубежных) остановиться, как уравновесить вечно колеблющиеся чаши весов, на одной из которых новейшая, надежная техника, а на другой – не очень больно кусающиеся цены? Словом, старая-старая история: как пройти невредимыми между Сциллой и Харибдой. Только теперь – в неспокойном море компьютерного века.
Со временем появился опыт, позволяющий ставить точные диагнозы и в этой области. Приходит, положим, бойкий молодой человек, предлагает купить чудесный ультразвуковой аппарат одной чудесной фирмы. Гордин слушал-слушал, а потом спрашивает: «Какова «серая шкала» у вашего чудесного аппарата?» – «Что?» - «Ну вы подготовьтесь, потом приходите».

Синдром земского доктора.
Александр Бронштейн: «Вы спрашиваете: не черствеет ли душа врача, когда между ним и человеческой болью встает новая техника? Ну, российской медицине это пока не грозиит. Даже у нас, в центре, техники не так еще много, чтобы она зашкаливала за порог восприятия боли.
Это у американцев на каждый чих, на каждое телодвижение есть свой блок и своя кнопка на компьютере. У нас же еще долго будет не так. Российский доктор, со времен земской медицины, да, наверное, и раньше, традиуионно, чуть ли не генетически более восприимчив к страданиям людей. И даже при грядущем насыщении отечественной медицины техникой его иммунитет против душевного очерствлення окажется, думаю, достаточно сильным.
Впрочем, «земский доктор» — понятие интернациональное. И — личностное. В любой стране, а любой век один останется коновалом и со стетоскопом, и со сверхчутким томографом. Другой останется «земским врачом», и нажимая на кнопки компьютера".
Сказанное — вне контекста — может показаться высокой «макрофилософией». На самом деле это ключ к микроклимату ЦЭЛТ. Как во взаимодействии с умной, но бесстрастной техникой остаться все же «земским доктором» и в стенах сверхсовременного научного центра? Вот в чем вопрос.
Ответ? Ставка на доверие к молодым да ранним. Талантливым, то есть. На словах это красиво. На практике – рискованно. Бронштейн отшучивается: «Ну тут уж – как игра в карты. Можно попасть в масть, а можно и нет. Мне кажется, мы попали».
Один из молодых да ранних дает иной ответ: «Главное - здесь начальство не мешает работать». Реакция самого начальства: «А зачем ему мешать, если он знает свое дело лучше меня? Ведь если его по мелочам дергать, это будет уже не ЦЭЛТ, а обычное государственное учреждение.»
О том же самом, но уже с этическим привкусом говорил мне Николай Иванович Чаус: «Никогда не суди о своем коллеге, что он, мол, сделал что-то не так. Не ты это делал. И не тебе виднее».
Проблемы смены поколений пока что у Центра нет. Поскольку десять лет назад его «первый призыв» составили очень молодые люди. Сегодня самый почтенный возраст в ЦЭЛТ у Бронштейна. Ему 61. Хирургам Луцевичу – 43, Гордееву – 40, Прохорову - 28. Кардиологи все – 35 и моложе.
Когда складывали коллективный дом из разных человеческих судеб, не просто наугад крутили кубик Рубика. Кроме чисто профессионального отбора был и другой – под ту модель коллектива, где люди будут не только хорошо зарабатывать, но и работать, жить, тратить свое время так, чтобы на склоки его просто не оставалось.
Среди стимулов для нынешних молодых, на собственной шкуре познающих, что бесплатного сыра в мышеловке не бывает, естъ в ЦЭЛ'Т один особенно ценный. Здесь им — бесплатно! — дают второе первоклассное медицинское образование. И наглядными уроками — работой бок о бок с настоящими мастерами, во взаимодействии с новой техникой, приборами, аппаратами, с новыми методиками на деле. Но и в прямом, буквальном смысле: постоянные занятия, семинары в самом центре, постоянные стажировки за рубежом, в лучших клиниках мира.
Так что, когда «отцы-основатели» ЦЭЛТ говорят, будто проблема смены поколений их пока не волнует — на их век молодости центру хватит, они, по-моему, лукавят. Смену себе они готовят серьезно и загодя.

Здесь страх не должен подавать совета
В книге Гуго Гляйзера «Драматическая медицина» описывается, как академик Леон Орбели, ученик и преемник академика Павлова, 1933 году поставил опыт на себе. В барокамере, из которой воздух откачали до «высоты» 12 км. После потери сознания его приводили в себя четыре часа. В 1938 году он длительное время находился в подводной лодке, лишенный подачи кислорода. И опять дал указание: вытащить его наверх только после потери сознания. И снова его возвращали к жизни около двух часов. Так начиналась космическая медицина.
Бронштейн, создавая ЦЭЛТ, тоже рисковал. Не только собственной репутацией. В условиях нашего до предела криминализированного рыночного «безвоздушного пространства» старая притча – «всякая инициатива наказывается» - приобрела зловещее звучание. Ему могли перекрыть воздух не только в образном понимании этих слов. Однажды его даже «заказали» киллеру. И целая детективная история, почему из этого ничего не вышло. Так что «дом, который построил Бронштейн», потребовал от него не только космических перегрузок, не только вулканической пробивной активности, целого каскада нетревиальных идей, но и личного мужества.

Цена первородства
И тут я подхожу к самому больному для меня вопросу. Да, ЦЭЛТ — прекрасное произведение отечественной медицинской науки, отстаивающее в драматические для России времена ее приоритетное место в мире. Но это — платная медицина. Один день пребывания и палатах разной комфортности стоит здесь от 2,1 до 3.15 тысячи рублей, операции — от 7 до 32 тысяч. Для подавляющего большинства населения страны слабым утешением будет то, чтоо операции эти делаются на мировом уровне, а стоит в несколько раз дешевле, чем за рубежом.
Понимаю: чтобы отстоять выдвинутый далеко вперед плацдарм завтрашней медицины, нужны огромные деньги. И ЦЭЛТ не может помогать любому человеку с улицы, в противном случае сам будет выброшен на улицу через полгода-год. Ведь он сам себя кормит. Одна новая техника — фантастические цифры со многими нулями. Суровая, реальная цена за пребывание на переднем крае науки и условиях нашего дикого рынка, выталкивающего науку на обочину жизни. Понимали бы это наши нынешние правители!
У меня есть простой личный тест, по которому я сужу об уровне моральной высоты или, наоборот, морального падения человека в отношении к сегодняшнему бытию: что для него трагическое положение народа и государства — боль в сердце или нечто находящееся за рамками его персонального компьютера и его персонального благополучия?
Этот тест я применил и к врачам, с которыми встречался в ЦЭЛТ. Среди них не оказалось ни одного принципиального защитника платной медицины. Хотя, казалось бы, именно она является фундаментом их личного благополучия среди всеобщего неблагополучия нашего здравоохранения. Да, каждый из них понимает: ему посчастливилось работать в особых условиях, о которых может лишь мечтать несчастное племя задерганных участковых врачей. Но в общем-то все они вышли из той же самой нашенской полунищей участковой медицины. И в идеале хотели бы работать в условиях ЦЭЛТ, но без давящей зависимости от кошельков богатых пациентов. Во всяком случае, душа за это болеет у всех, начиная с Бронштейна. Когда центр проводит бесплатное коронарное обследование населения, поверьте, это не красивый благотворительный жест. Это та самая боль в сердце.

Как в сказке?
Личный опыт Бронштейна нетиражируем, уникален. Построенный им дом устоял. Но сколько подобных домов рухнуло! Того, кто решит этот повторить, ждет распутье, как в знаменитой сказке: «налево пойдешь… направо пойдешь…»
Вывод? Да, государство должно навсегда отказаться от мысли командовать такими людьми, как Бронштейн, и такими центрами, как ЦЭЛТ. Но оно же должно создать для них и в частной, но и в бюджетной медицине тоже, режим особого благоприятствования в виде налоговых льгот, кредитования, финансовой поддержки на старте. Режим, распространяемый и на предпринимателей и финансистов, побуждающий их к благотворительности. Только тогда три карты ЦЭЛТ станут козырными для всей страны.